Зарубежные командировки
В статье «Государственная премия СССР за безопасность труда шахтеров» я писал, что были изготовлены и испытаны генераторы инертного газа ГИГ-2, ГИГ-3 и ГИГ-4. Так вот генератор ГИГ-3 был готов к работе в 1972 году. В этом же году институт (ВНИИГД) посетил директор центральной горноспасательной станции Чехословакии Любомир Гаек с целью обмена опытом. У него были очень хорошие отношения с заместителем директора института по научной работе Юрием Алексеевичем Шевченко, с которым он познакомился в Соединенных Штатах Америки в Питсбурге на конференции по безопасности работ в угольных шахтах.
На снимке слева Юрий Алексеевич Шевченко, посредине Любомир Гаек
В докладе Ю.А.Шевченко Л.Гаека очень заинтересовал генератор инертного газа, предназначенный для предотвращения взрывов и локализации пожаров в угольных шахтах, опасных по пыли и газу. Как известно, зона горения в горной выработке проветривается свежей струей воздуха для предотвращения образования взрывной концентрации газа метана. Но свежий воздух способствует поддержанию горения. Генератора, способного полностью заменить свежую струю воздуха с дебитом до 400 М3 в минуту инертным газом, каким являлся ГИГ-3, в то время в мире не было. Это было отмечено в итоговом документе конференции.
После конференции Л.Гаек неоднократно интересовался результатами применения генератора. Но результатов почти не было, так как опускать в шахту с генератором несколько тонн керосина для его работы руководство шахт боялось.
Когда Любомиру Гаеку был продемонстрирован генератор ГИГ-3 в работе на полигоне института, он пообещал, что если в Чехословакии возникнет необходимость применения генератора, он будет ходатайствовать перед своим руководством об обращении за помощью в министерство угольной промышленность СССР.
13 июня 1974 года в шахте «Зарубек» Остраво – Карвинского бассейна Чехословакии возник пожар. Шахта добывала 1400 т в сутки. Пожар возник из-за вспышки метана, которая произошла от искры, возникшей при соударении элементов металлической арочной крепи при ее демонтаже. Все работы в шахте, кроме аварийных, были прекращены. Обстановка в шахте осложнялась тем, что в средней части лавы оставались заряженными 14 шпуров (8 кг. взрывчатки). Во время тушения пожара произошло обрушение крепи. В результате за завалом и под ним оставалась горящая деревянная крепь, которую потушить было не возможно. Горение метана распространилось в выработанное пространство, поэтому одновременно с активным тушением приступили к изоляции пожарного участка. Но комиссия по ликвидации аварии не решилась полностью прекратить проветривание пожарного участка, потому что в 1966 г. в этой же шахте произошло 38 повторных взрывов и погибли горноспасатели. Это и явилось решающим аргументом, убедившим руководство министерства топлива и энергетики Чехословакии обратиться с просьбой о помощи в министерство угольной промышленности СССР. Министр Борис Федорович Братченко вызвал начальника Всесоюзного управления военизированных горноспасательных частей (ВУ ВГСЧ) Георгия Георгиевича Соболева, сообщил ему о просьбе из Чехословакии и сказал, что если он берет на себя ответственность за исход этой международной акции, просьба чехословацких товарищей будет удовлетворена. Нужно отдать должное мужеству Г. Г. Соболева, согласившегося отвечать за акцию без раздумий (речь идет о пожаре). Сразу при нем министр позвонил своему коллеге Яромиру Матушеку в Чехословакию и сказал, что их просьба будет удовлетворена, если они обеспечат транспортом доставку оборудования и людей из г. Донецка в г. Остраву. Чехословацкий министр поблагодарил за готовность оказать помощь, и заверил об оперативной доставке транспорта в г. Донецк. А это значит только по воздуху.
С оперативностью в Чехословакии возникли проблемы. Самолет должен выполнить международный рейс ЧССР - СССР. Снять какой-либо самолет с планового международного рейса невозможно. Экипажи самолетов местных линий выполнять международные рейсы не могут. Резервного самолета и экипажа, способных немедленно вылететь, также нет. И тут надо отдать должное оперативному мышлению Любомира Гаека. Он предложил министру обратиться к своему правительству с просьбой дать указание военному ведомству выделить два транспортных самолета, находящихся на дежурстве. Самолеты типа ИЛ-14 были выделены и немедленно вылетели в г. Донецк.
Пересечение государственной границы военными самолетами дело хлопотное. Соответствующие военные ведомства заранее должны согласовать между собой место пересечения, время, эшелон, типы и бортовые номера самолетов, и т.д. В данном случае оперативно все это сделано не было. Чехословацкие пилоты рассказывали: «Как только мы пересекли границу, эфир наполнился таким шумом, как будто шел воздушный бой. Был полный переполох. Спрашивали, что за самолеты. Куда направляются. Почему в ПВО ничего не известно. Указали координаты аэродрома, где мы должны немедленно сесть. Что ни какого Донецка они не знают». Через 30 минут после пересечения границы появились два самолета перехватчика, которые сопровождали нас до Донецка.
Как только был решен вопрос с выделением военным ведомством самолетов, Любомир Гаек сообщил об этом директору ВНИИГД Николенко Игнату Леонтьевичу. Было 15 часов. Директор сразу провел совещание, где были составлены мероприятия по отправке техники и обслуживающих ее людей в ЧССР. Руководителем бригады был назначен заместитель директора по научной работе, кандидат технических наук Ю.А.Шевченко. В состав делегации вошли начальник отдела механизации В.Ф.Доценко, заведующие лабораторией М.В.Колышенко и Б.Н.Буханец, старшие научные сотрудники В.С.Дорошенко, В.И.Кухно, помощник командира Донецкого оперативного горноспасательного отряда А.А.Балыка и др., всего 10 человек. На всех, в течении нескольких часов, необходимо было оформить въездные визы. Это было чрезвычайно сложно. Тот, кто хотя бы один раз занимался этим вопросом в то время, сказал бы, что это не возможно. Но руководитель бригады Ю.А.Шевченко это сделал. В час ночи следующего дня в отделе виз и регистраций Донецкого областного управления внутренних дел была оформлена последняя виза. Также ночью в самолеты загрузили генератор инертного газа ГИГ 4 и комплекс Темп для дистанционного возведения гипсовых перемычек. В 4 часа утра привезли представителя таможенной службы, который сделал на визах отметки о выезде из СССР. Вылет был назначен на 5 часов утра. Но погода преподнесла сюрприз – из-за тумана Донецкий аэропорт был закрыт. По прогнозу, туман должен был рассеяться через 5 – 6 часов. Ю.А Шевченко проявил исключительную способность аргументировать и убеждать, и уговорил диспетчера аэропорта взять на себя ответственность и разрешить вылет двух Чехословацких самолетов. В 5 часов 30 минут самолеты благополучно взлетели и взяли курс на г.Острава в ЧССР.
Перед пересечением границы пилоты еще раз извинились перед командованием ПВО за причиненные неожиданности, на что советская сторона в свою очередь извинилась, и ответственность за отсутствие информации за пересечение чехословацкими самолетами границы взяла на себя.
В военном аэропорту г. Острава Советскую делегацию горноспасателей встретил Любомир Гаек. Он распорядился, чтобы быстро перегрузили оборудование в автомашины и отправили на шахту. Руководить спуском оборудования в шахту и его монтажом было поручено В.С.Дорошенко. Руководитель бригады Ю.А.Шевченко, В.Ф Доценко и М.В.Колышенко направились на командный пункт по ликвидации аварии для составления мероприятий. Это выбор мест монтажа генератора и гипсовой перемычки, проведение специальных расчетов с целью инертизации атмосферы на пожарном участка, приобретение и доставка в шахту авиационного керосина, и т.д. Остальных членов делегации отправили на несколько часов на отдых.
Генератор был смонтирован и подготовлен к работе быстрее, чем определено мероприятиями. Небольшая задержка была с доставкой керосина, так как были необходимы абсолютно чистые емкости и проведение определенных мероприятий по безопасности транспортировки 5 тонн керосина по шахте, что было у чехословацких горноспасателей впервые.
Комплексом "Темп" была возведена гипсовая перемычка, которая перекрыла прохождение свежей струи воздуха на пожарный участок.
На снимке монтаж комплекса "Темп".
Генератор включили в работу вечером 15 июня. Он подавал инертный газ за перемычку в изолированное пространство в течение 3,5 часов. Через 2 часа после включения генератора в заперемыченном пространстве содержание кислорода снизилось до 12%. В связи с созданием взрывобезопасной атмосферы в изолированном пространстве, 17 июня горгостехнадзор ЧССР разрешил возобновить работы по добыче угля в шахте.
При повышении концентрации кислорода в изолированном участке, периодически осуществлялся запуск генератора на 1,5 – 2 часа. Такой режим проветривания участка поддерживался с 15 по 22 июня. За это время генератор включали 9 раз, и он проработал в общей сложности 20 часов. Работа генератора была прекращена после того как перемычки были герметизированы, а содержание метана в изолированном пространстве повысилось до взрывобезопасной концентрации.
После выключения генератора, через трубу, по которой инертный газ подавался за перемычку, два чехословацких горноспасателя в респираторах проникли на пожарный участок и убедились, что пожар потушен. Сразу об этом была дана телеграмма в Москву начальнику ВУ ВГСЧ Г.Г.Соболеву.
Эффект от работы генератора и советских ученых-горноспасателей произвел большое впечатление. Применение генератора позволило при такой сложной аварии уже через два дня возобновить работы по добыче угля, свести к минимуму убытки шахты и полностью обезопасить производство горноспасательных работ. Специалисты ЧССР высоко оценили работу ученых – горноспасателей, эксплуатационные качества генератора ГИГ- 4 и комплекса "Темп". За успешное выполнение аварийных робот в сложных условиях метанообильного участка, проявленную при этом выдержку, самоотверженность работа специалистов института отмечена почетными грамотами и благодарностями. Мы получили благодарность Северо – Моравского краевого комитета Коммунистической Партии Чехословакии, почетную грамоту городского комитета КПЧ г. Остравы, подписанную первым секретарем городского комитета КПЧ тов. Карелом Матлом, благодарность руководства партийной, профсоюзной и молодежной организаций шахтоуправления Острава, подписанную директором шахтоуправления, секретарем партийной организации, председателем профсоюза и председателем союза молодежи. Каждый получил ведомственные награды, сувенирные подарки и денежную премию. В процессе ликвидации аварии имели место многократные встречи с секретарем Северо-Маравского комитета КПЧ тов. Зденеком, первым секретарем городского комитета КПЧ г. Остравы тов. Карелом Матлом, министром горного дела и энергетики ЧССР тов. Матушеком, Генеральным директором Остраво-Карвинского угольного объединения тов. Хрустом и директором шахтоуправления Острава тов. Немец. 20 июня на шахте «Зарубек» состоялась пресконференция представителей газет, радио и телевидения о ходе выполнения аварийных работ с участием советских специалистов. На пресконференции присуцтвовали товарищи Зденек, Хруст, Гаек, руководители Госгортехнадзора ЧССР. Материалы пресконференции были переданы по радио и телевидению.
21 июня, как по команде, многие газеты поместили статьи о нашей работе. Это Остраво-Карвинский гурник, Млада фронта, Праця, Нова свобода, Вечерник и другие. Мы также почерпнули у Чехословацких горноспасателей очень полезную информацию. По прибытии на шахту первое, что делают горноспасатели – идут в разведку и затем сообщают на командный пункт по ликвидации аварии, что видели. Чехословацкие горноспасатели, направляясь в разведку, берут с собой фотоаппарат «Поляроид», который выдает цветную фотографию через одну минуту после съемки. Сфотографировав наиболее характерные повреждения на аварийном участке, сразу отсылают бойца со снимками на командный пункт, а разведку продолжают. Используя снимки, можно намного точнее получить представление о последствиях аварии на участке, чем со слов, и оперативно принять правильное решение. Но у советских горноспасателей это внедрить не удалось. Необходимо было приобрести искробезопасные фотовспышки японского производства за валюту. А приобретения за валюту в советское время были жестко ограничены.
Денежную премию за ликвидацию аварии на шахте «Зарубек» получили чешскими кронами. Естественно, их надо было израсходовать до отъезда в Союз. В магазинах Чехословакии в свободной продаже было много вещей, которые в Советском Союзе были в дефиците или их ввоз был запрещен. Не зная о запрете, многие приобрели пневматические ружья. Чехословацкие друзья нас предупредили, что с ружьями будут проблемы на нашей таможне, т.е. их могут конфисковать. На нашу просьбу придумать что-либо действенное для сохранения ружей, из Праги был привезен работник таможенной службы, который запломбировал специальной пломбой кузов грузового автомобиля Татра, куда была загружена наша техника и ружья. Это означало, что сорвать пломбу можно было только на месте прибытия. И действительно, наш таможенник очень долго и настойчиво интересовался, что за секретный груз находится в автомобиле, кузов которого запломбирован так, что не подлежит досмотру на границе. Но обстоятельства сложились так, что кузов автомобиля все- таки пришлось распломбировать на Советской таможне.
Для доставки людей в Донецк нам был выделен автобус, на котором мы уже подъезжали к г. Ровно. Была объездная дорога, и мы решили через город не ехать. Было 19 часов, когда мы подъехали к развилке дорог, ведущих в город и на объездную дорогу. Нас остановил автоинспектор. Его привлекли иностранные машины, которых в то время не часто встретишь. Подошел милиционер в звании подполковника и спросил кто мы, откуда и куда следуем. Получив ответ, он поинтересовался, нет ли среди нас Шевченко Юрия Алексеевича. Шевченко вышел с автобуса и где-то с полминуты с ним разговаривал. Затем подполковник пригласил Шевченко в свой автомобиль, а нам предложил следовать за ним. Мы въехали в город и остановились возле гостиницы Ровно. Подполковник сказал, что он с Шевченко поедет дальше, а мы чтобы их ожидали. Мы начали выдвигать версии, почему нас задержали. Решили, что таможенник все-таки придумал, как в нашем автомобиле провести досмотр, который он не решился сделать на границе. Приехав через полчаса, Шевченко сказал, что мы наверняка выдвигали версии о причине задержания, но он уверен, что ни одна из них даже близко не соответствует действительности. А действительность была такова, что мы сейчас разворачиваемся и едем в Польшу на шахту, где произошел взрыв метано-воздушной смеси и погибли люди. От взрыва начался пожар. Оказывается, поляки читали в газетах об успешной ликвидации аварии на шахте в Чехословакии Советскими горноспасателями с помощью генератора инертного газа. Поэтому, когда на шахте «Силезия» произошел взрыв и погибло 30 горнорабочих, они обратились в министерство угольной промышленности СССР с просьбой направить нас на шахту для оказания помощи. Они полагали, что мы еще находимся в г. Острава, откуда до шахты «Силезия» совсем близко. Но мы уже ехали по дорогам Львовской области. В нашем министерстве, узнав об этом, обратились за помощью в министерство внутренних дел с просьбой задержать нас и обеспечить связь по определенному номеру телефона с министерством угольной промышленности. Но на Львовщине нас так и не задержали, несмотря на то, что несколько раз нас останавливала дорожнопостовая служба, интересовались кто такие, откуда едем и куда. Когда мы ехали также без задержек по дорогам Ровенской области, нас решил встретить сам начальник областного управления внутренних дел подполковник Артемов А.А. Он и обеспечил связь нашего руководителя с министерством, где дали указание следовать в Польшу на шахту «Силезия».
Поздно вечером мы прибыли во Львов в областное управление внутренних дел, где нас уже ждали, чтобы оформить въездные визы в Польшу. Здесь же, по нашей просьбе, мы получили справку, что груз в автомашине распломбирован в силу сложившейся аварийной ситуации. В час ночи мы прибыли на границу, где нас тоже ждали, потому что в обычном режиме граница закрывается в 21 час. Дежурившая бригада была наслышана о нашей работе в Чехословакии, поэтому тщательного досмотра небыло и были быстро оформили документы. На Польской стороне границы нас ждал автомобиль, следуя за которым мы прибыли на шахту «Силезия» к восьми утра 30 июня.
Шахта добывала 3000 т. угля в сутки. Выемка угля в лаве производилась с применением врубовой машины и взрывчатки, а погрузка угля в лаве – машиной и вручную. Взрыв метано-воздушной смеси произошел 28 июня в горных выработках рабочей лавы. В это время люди находились в лаве, на вентиляционном и промежуточном штреках. Наиболее вероятной причиной взрыва был выброс метана из выработанного пространства лавы вследствие внезапного обрушения в нем горных пород и образования искры от соударения металлических предметов. Все работы на шахте, кроме аварийных, были прекращены. После эвакуации погибших и пострадавших из аварийного участка, горноспасатели приступили к изоляции его бетонитовыми перемычками.
О том, что мы должны были прибыть на шахту для оказания помощи в ликвидации аварии, шахтное руководство не знало. И только через два часа, когда на шахту прибыл какой-то чиновник из министерства, была дана команда разгружать с автомобиля оборудование, а нас определили на отдых в шахтное общежитие. Ю.А.Шевченко и М.В.Колышенко направились на командный пункт по ликвидации аварии для составления мероприятий по применению генератора инертных газов.
К средине дня на шахту прибыл с сопровождающими лицами заместитель Председателя Совета Министров Польской Народной Республики, министр горного дела и энергетики Ян Митренга. Он распорядился выполнять в первую очередь требования советских специалистов.
Обстановка в шахте была чрезвычайно сложной. Прогремело еще несколько взрывов. Надо было быстро определить место установки генератора, куда взрывная волна не доставала. В этом вопросе у нас с польскими специалистами были разногласия. Несмотря на то, что наши предложения были приняты под давлением польского министра, впоследствии поляки согласились, что их предложение было ошибочным.
Перед спуском в шахту генератору необходимо было сделать техническое обслуживание, так как после применения в Чехословакии техобслуживание намеривались сделать дома. Но времени на это не было, поэтому решено было его сделать в шахте. В.С.Дорошенко, руководивший спуском генератора в шахту, транспортировкой его по горным выработкам к месту установки и его монтажом, выкроил время и провел техническое обслуживание.
1 июля генератор был смонтирован и включен в работу. Инертный газ подавался по трубам диаметром 600 мм. в проем перемычки. После снижения содержания кислорода в заперемыченном пространстве до 2,5 – 5% генератор был остановлен, а проемы в перемычках закрыты. Но возведенные польскими горноспасателями бетонитовые перемычки были не герметичны, поэтому содержание кислорода в изолированном пространстве быстро повышалось. Возрастала также концентрация метана за счет обильного его выделения из окружающего угля и пород. В связи с этим было принято решение периодически, через 6 -8 часов включать генератор для поддержания взрывобезопасной атмосферы в изолированном пространстве. После возведения гипсовых перемычек комплексом Темп, газовый состав атмосферы в изолированном пространстве стабилизировался и находился во взрывобезопасных пределах (содержание кислорода составило 3 – 5%). Это позволило прекратить подачу инертного газа (парогазовой смеси) в изолированный объем и завершить работы по ликвидации последствий взрывов и тушению пожара. С разрешения Госгортехнадзора шахта приступила к нормальной работе
5 июля. Время с 28 июня по 5 июля специалистами считается рекордно коротким для ликвидации такой крупной и сложной аварии.
Через некоторое время начались восстановительные работы. Невосполнимы были утраты тех семей, кормильцы которых погибли в шахте при взрыве. Поэтому никаких торжественных мероприятий на шахте по поводу ликвидации аварии не было. Был только небольшой прием, устроенный заместителем председателя Совета Министров ПНР, министром горного дела и энергетики Яном Митренга, где он лично поблагодарил нас за проделанную работу, вручил каждому ведомственную награду - золотой орден «Почетный рационализатор польской промышленности» и пожелал успехов в разработке новых, эффективных средств для ликвидации аварий в шахтах. На приеме присутствовали руководители угольной промышленности Верхнее-Силезского бассейна. При пересечении Польско-Советской границы оказалось, что работает бригада, которая нас пропускала в Польшу. Они читали в польских газетах отзывы о нашей работе и сердечно поздравили с успешной ликвидацией аварии. 8 июля мы возвратились в Донецк.
О нашей работе в Чехословакии и Польше писали и наши газеты. 2 августа в газете «Правда» № 214 была помещена статья «Сильнее пламени». Она начинается текстом двух телеграмм в адрес министерства угольной промышленности СССР. «Разрешите поблагодарить за помощь в ликвидации пожара на шахте «Александр» Остраво-Карвинского бассейна… Работа увенчалась успехом благодаря самоотверженному и высококвалифицированному труду горноспасателей из Донецка…», Подпись Яромир Матушек, министр топлива и энергетики ЧССР. (Прим. автора. Спецкор В.Молчанов, написавший статью, вместо названия шахты «Зарубек» ошибочно написал «Александр»).
И вторая телеграмма. «Шлю горячую благодарность за помощь, оказанную
нам в ликвидации пожара на шахте «Силезия»… Это еще одно проявление чувства шахтерской солидарности и дружбы советских и польских рабочих». Подпись «Ян Митренга, заместитель Председателя Совета Министров ПНР, Министр горного дела и энергетики».
Успешная ликвидация аварий в шахтах Чехословакии и Польши имела большое значение. В нашей стране руководство шахт перестало бояться использовать горноспасателями генератор . До конца года с применением генератора были ликвидированы аварии на трех шахтах Донбасса и в шахте «Кузбасская» комбината Южкузбассуголь.
Многократное применение генератора ГИГ-4 при ликвидации аварий в шахтах позволили сделать ряд конструктивных усовершенствований, которые были использованы во втором опытном образце модели генератора ГИГ-4. Для турбореактивного двигателя был установлен моторессурс вместо 50 для ГИГ- 4 первой модели - 100 часов. В начале 1975 года генератор ГИГ-4 дважды применялся при тушении пожаров на шахтах Донбасса.
7 апреля 1975 г. в Польше на шахте «Июльский Манифест» Рыбникского угольного объединения (Катовицкое воеводство) произошел пожар. Это была в то время одна из крупнейших и современнейших шахт Европы с суточной добычей товарного коксующегося угля 10 тысяч тонн (всего было шесть таких шахт). Уголь шел на экспорт по 120 долларов за одну тонну. Добычные работы велись на трех горизонтах – 480, 580 и 705 метров. На шахте осуществлена полная конвейеризация транспортировки угля к скиповому стволу. При шахте была обогатительная фабрика и электростанция. Помимо угля из шахты вывозили и породу. Отделенный от нее уголь использовался электростанцией, а породу спускали в шахту. Электростанция полностью обеспечивала энергией шахту и поселок Ясчембия, где жили рабочие со своими семьями.
На момент возникновения пожара, в Польше были английские специалисты в области безопасности работ в угольных шахтах. К ним поляки и обратились за помощью. Но ознакомившись с ситуацией на шахте, англичане заявили, что помочь они не берутся и спасти шахту врядли удастся. А ситуация была следующей. На сопряжении вентиляционного штрека с бренсбергом горел уголь. При этом пламя распространялось вверх по бремсбергу и в обе стороны вентиляционного штрека. Далее были завалы. Второй наиболее активной зоной пожара было сопряжение бремсберга со сбойкой. Здесь также произошли завалы и горел метан, поступающий из фланцевого соединения дегазационного става. Еще горело сопряжение бремсберга с конвейерным штреком. Имелись опасения, что огонь уже распространился по конвейерному штреку, так как по данным газового анализа ежечасно сгорало угля, в пересчете на чистый углерод, 6 - 8 тонн. Создавалась опасность выхода пожара на вентиляционный штрек с последующим распространением огня в сторону ствола. В связи с появившимися завалами, создалась опасность образования взрывчатой метано-воздушной смеси в выработках бренсбергового поля. Такая обстановка и напугала англичан.
Тогда министр горного дела и энергетики Польши Ян Кульпинский лично обратился за помощью к министру угольной промышленности СССР Братченко. Министр, помня работу ученых-горноспасателей ВНИИГД в Чехословакии и Польше в 1974 году, дал согласие без промедления. Когда в институт поступил приказ о немедленном выезде в Польшу для помощи в ликвидации аварии на шахте, из Москвы в Донецк уже был направлен транспортный самолет АН-12, который должен был выполнять рейс в Болгарию с мосфильмовским оборудованием. На совещании у директора была сформирована бригада ученых – горноспасателей в количестве 15 человек, но руководителем на этот раз был назначен заместитель директора по научной работе А.И.Козлюк, так как Ю.А.Шевченко, имевший опыт руководства бригадой при ликвидации аварий на зарубежных шахтах, в это время был болен. Быстро погрузив оборудование и оформив въездные документы, мы вылетели в направлении Катовиц. Смомента получения приказа о выезде в Польшу до прибытия в Катовицы прошло 11 часов.
На шахте уже четвертые сутки шла безуспешная, к сожалению, борьба польских горноспасателей с огненной стихией. Было упущен время, когда пожар можно было быстро локализовать. Все еще существовала реальная угроза выхода пожара на верхние горизонты шахты, что означало ее гибель. Мы действовали быстро и слаженно. На командном пункте по ликвидации аварии, несмотря на присутствие важных партийных работников и министра Яна Кульпинского, авторитет нашего руководителя, кандидата технических наук А.И.Козлюка был непоколебим. Благодаря этому было принято решение применить инертный газ с последующей изоляцией пожарного участка семью перемычками.
Слева направо директор шахты Немец, руководитель советской бригады А.И.Козлюк, А.Н.Чарков выбирают на плане горных выработок место установки генератора инертного газа.
Руководитель бригады А.И.Козлюк выдает задание на установку генератора. На снимке А.И. Козлюком А.Н.Чарков, авиационный техник А.Д.Резник руководитель работы по созданию генератора М.В.Колышенко, старшие научные сотрудники А.А.Субичев, В.С.Дорошенко, В.И.Кухно и директор шахты Немец.
Спустить генератор в шахту, выбрать место для установки и смонтировать удалось за очень короткое время.
Монтаж генератора
Рано утром 11 апреля включили генератор и начали заполнение выработок пожарного участка инертным газом.
Генератор в работе
Не смотря на значительные прососы воздуха через временные перемычки, удалось снизить содержание кислорода в пожарном участке до 10%, а после снятия депрессии на перемычках – до 4%. Генератор работал практически непрерывно с 11 до 15 апреля. 12 апреля министр горного дела и энергетики Польши Ян Кульпинский высылает телеграмму министру угольной промышленности СССР Б.Ф.Братченко такого содержания. «Дорогой Борис Федорович! Передаю тебе информацию о проведении спасательной акции на шахте «Июльский Манифест» с 5 часов утра вчерашнего дня до 9 часов утра сегодняшнего дня 12.IV.75г. Подаем с небольшими перерывами советским агрегатом ГИГ в пожарный участок шахты инертный газ при закрытых противопожарных перемычках на входе и открытых на выходе из пожарного поля. Сегодня в 5 часов утра поставлена последняя перемычка, закрывающая выход из пожарного участка, и в течении 4 часов туда подается инертный газ. Приступаем к уплотнению всех перемычек, что будет продолжаться 1 сутки. Акция проводится согласно принятому с сохранением всякой осторожности с целью исключения какой – либо аварии, так как ситуация в дальнейшем является опасной. Все наши мероприятия в этой области консультируются с руководством Ваших горноспасателей с учетом всех Ваших инструкций, касающихся тушения пожара при помощи ГИГ. Ваши люди замечательны и работают с большой самоотверженностью. Благодарю тебя за оказанную помощь».
На снимке слева на право техник А.Н.Ашихин, старшие научные сотрудники Э.В.Смалинский, В.И.Кухно и авиационный техник В.А.Котельников
После трех десятков часов работы генератора стало ясно, что работать придется не одни сутки. Когда ресурсное время работы генератора приближалось к 100 часам, которые установил завод изготовитель, мы связались с ведущим конструктором турбореактивного двигателя генератора И.И.Шанькиным в Запорожском моторостроительном конструкторском бюро «Прогресс». Получив от нас информацию о сложившейся ситуации, он сказал, что в нашем положении необходимо, очевидно, работать дальше, превышая установленное ресурсное время, но он разрешение на это дать не может. К этому времени также стало известно, что пожар перешел из прогрессирующей фазы в стабильную, тоесть перестал продвигаться, поэтому останавливать генератор ни как нельзя. Когда ресурсное время работы генератора превысило половину установленного, его жизненно важные параметры начали приближаться к предельно допустимым. Начала расти температура газов за турбиной двигателя, что уменьшало механическую прочность лопаток турбины, которые в итоге могли расплавиться. Для снижения температуры начали подавать на вход двигателя воздух из шахтной пневмосети. Рост температуры прекратился, но ее величина была близко к критической. Утешением было также то, что согласно расчетам генератору необходимо будет еще работать 5 - 10 часов. Но стихия преподнесла сюрприз.
К расчетному времени пришлось еще добавить более суток, чтобы окончательно убедиться, что пожар потушен. Помощь в сокращении времени тушения пожара оказала группа горноспасателей, дополнительно прибывших 17 апреля из Донецка с оборудованием АГУ-2М и ПеГАС для превращения жидкого азота в газообразный и его запуска в шахту. Было израсходовано 100 тонн жидкого азота.
В результате герметизации перемычек, значительно сократились протечки воздуха, поэтому в дальнейшем генератор включали на 1 – 2 часа через каждые 3 – 5 часов. Этого было достаточно для поддержания устойчивой инертной среды в пожарном участке.
15 апреля в шахте были возобновлены работы по добычи угля. 18 апреля суточная добыча шахты составила 4000 тонн.
За время работы ученых – горноспасателей в шахте, А.И.Козлюк, М.В.Колышенко и др. имели встречи со многими партийными и хозяйственными работниками ПНР. Встречались с кандидатом в члены политбюро ЦК ПОРП, первым секретарем Катовицкого воеводства тов. Грудзнем., министром горного дела и энергетики ПНР тов. Кульпинским, секретарями воеводского комитета ПОРП тт. Чеслином, Трыгелем, Крочеком, секретарями поветовского комитета ПОРП тт. Куреком, Мареком, первым заместителем министра горного дела и энергетики тов. Кухарчеком, заместителем министра по энергетике тов. Бартошеком, генеральным директором министерства угольного объединения тов. Чеховичем и техническим директором тов. Хлебиком. Наша делегация также присутствовала на торжествах, посвященных тридцатилетию подписания договора о техническом сотрудничестве между СССР и Польшей. Здесь же была встреча советских и польских горноспасателей с министром угольной промышленности СССР тов. Братченко. Мы также посетили главный горный институт в г. Катовицы, главную горноспасательную станцию в
г. Бытом и районную в г. Водислав.
Работа бригады советских специалистов получила самые высокие оценки в выступлениях партийных и хозяйственных руководителей воеводства. Польская пресса, радио и телевидение широко освещали работу по ликвидации пожара. Центральные газеты ПНР «Трибуна люду», «Жиче Варшавы», «Трибуна робитныча» и другие неоднократно помещали материалы о работе советских ученых - горноспасателей.
По случайному совпадению получилось так, что окончание нашей работы на шахте совпало с окончанием виз. Это было 25 апреля. Но польские партийные руководители посчитали, что после хорошей, напряженной работы обязательно требуется отдых и продлили в нашем консульстве в Кракове визы по второе мая включительно.
Генератор вывезли из шахты и разместили в механических мастерских, а нас на отдых на три дня отвезли в курортное место Закопане. Здесь мы узнали, что польское правительство в знак благодарности решило наградить нас государственными наградами, и что это хотят сделать обязательно у себя дома. Но по советским законам вопрос о награждении гражданина Советского Союза иностранной государственной наградой должен рассматриваться на заседании ЦК КПСС. Поляки приложили массу усилий для того, чтобы вопрос о нашем награждении был включен в предмайское заседание Центрального Комитета. Вопрос был решен положительно и 30 апреля первый секретарь Катовицкого воеводства тов. Грудзень вручил каждому из нас орден заслуг перед Польской Народной Республикой - нашему руководителю А.И.Козлюку золотой орден, а остальным серебряный. Секретарь спросил, как мы собираемся праздновать день 1 Мая. Мы ответили, что пойдем на демонстрацию в колоне вместе с коллективом шахты «Июльский Манифест». Он одобрил наше намерение, но сделал встречное предложение, согласно которому нас должны были по одному или два человека развести в различные города воеводства, где мы были – бы почетными гостями на трибунах во время демонстрации. Мы, конечно же, с ним согласились.
Утром 1 Мая меня привезли в город Бельско Бялы в горком партии. У поляков, как правило, колону демонстрантов возглавляли работники райкомов или горкомов партии. Но перед тем, как выйти на построение в колону демонстрантов, желающие могли зайти в комнату, где был накрыт шведский стол с водкой и закусками. День 1 Мая выдался пасмурным и холодным. Температура воздуха была 10 – 12 градусов стол оказался очень кстати.
После демонстрации меня повезли по местам боевой славы. Были на братской могиле, у вечного огня, у ДОТах, сохранившихся со времен войны и охраняемых государством как памятники.
После праздничного обеда меня привезли в гостиницу Ясчембии, где мы жили.
Следующий день, 2 Мая, был посвящен сборам в дорогу и выезду из Польши. Но у автобуса, подготовленного для нас, сломался двигатель. Оформить документы на другой автобус не было возможности, так как были выходные дни. Вышли с положения просто – на другом автобусе перебили номера на двигателе, кузове, раме в соответствии с оформленными документами и перевесили государственный номер. 5 Мая мы прибыли в Донецк.
О нашей работе в Польше сообщала и советская пресса. Это Комсомольская правда от 20 апреля, Вечерний Донецк от 13 мая и Правда от 29 мая 1975 г.
Успешная командировка в Польшу нашим высоким партийным руководствам была воспринята как само собой разумеющееся. На вопрос о возможности награждении отечественными правительственными наградами было сказано: «Их уже наградили правительственными наградами». Подтвердилась народная поговорка: «Человеку можно простить все, кроме успеха». Нам вручили ведомственную награду – знак «Шахтерская слава».
Через год в институт из Москвы прислали польский журнал «Уголь». В нем была статья о польском генераторе инертного газа, который они изготовили и даже один раз применили в шахте для тушения пожара. Была приведена фотография, техническая характеристика и описание. Ознакомившись со статьей, мы обнаружили, что генератор во многом напоминает наш ГИГ-4. Оказывается, когда мы отдыхали в Закопане, польские конструкторы, тайно, срисовали с нашего генератора все, что посчитали необходимым.
На научно-техническом уровне наши отношения с поляками были подпорчены, но через полгода все забылось.
|
